«РОДОВЫЕ ВОРОТА, ОТОПРИТЕСЯ...» НАРОДНЫЕ СПОСОБЫ ОБЛЕГЧЕНИЯ РОДОВ

Что советуют беременной женщине современные врачи для того, чтобы роды протекали легче? Во-первых, правильно вести себя во время беременности (такому «правильному поведению» посвящены бессчетные тома научной и популярной литературы). Во-вторых, совершать определенные действия во время самих родов (правильно дышать, расслабляться, тужиться и т.д.).

А что советовали роженице бабки-повитухи, мать, свекровь и другие «учителя жизни» в те времена, когда медицинское обслуживание было роскошью, уделом людей состоятельных? Абсолютно то же самое: должным образом вести себя до и во время родов. Возможно, большинство этих советов покажутся читателям абсолютно бессмысленными. (Какое, например, отношение к «легким родам» имеет строжайший запрет «обижать» животных, особенно домашних: пинать собак, кошек, домашнюю птицу, топить котят и т.д.?) Однако если вспомнить, что психологический фактор боли — очень значительная составляющая этого психофизиологического явления, я бы не решился с непоколебимой уверенностью утверждать, что рекомендации по облегчению родов, издревле бытовавшие в народе, абсолютно неэффективны. 
     
Прежде чем рассказать, как проходили роды на Руси, поговорим немного о том, как вообще воспринимали в народе беременность и роды.
Тридевятое царство — тридесятое государство
Согласно народным верованиям, человек не может взяться ниоткуда и исчезнуть с лица земли бесследно, рождение и смерть воспринимаются не как возникновение или исчезновение живого существа, а как своего рода пространственное перемещение, которому, правда, сопутствует некоторое изменение физического состояния. Вообще, путь — одно из важнейших в народной культуре понятий. Множество самых существенных обстоятельств человеческой жизни воспринимается именно как «путь». 

Умирает ли человек — о нем сообщают, что он преставился, то есть (вспомним правила русской орфографии) пере-ставился, перенесся в другой мир, его провожают в последний путь, вступает ли девушка в брак — про нее говорят, что она вышла замуж, а выражение жизненный путь далеко не всегда воспринимается как переносное. Откуда же и куда идет человек на протяжении всей своей жизни? Вспомним, например, народные сказки: в них рождение ребенка всегда показано как необычное, волшебное событие. 

Часто ему предшествует путешествие героя в тридевятое царство — тридесятое государство, причем и дорога, и само это царство выглядят совсем не так, как его родные места. Именно оттуда, из-за дремучих лесов, из-за гор и морей, победив чудесным образом своих волшебных противников, Иван-дурак привозит себе невесту, там он получает златоперую рыбу или какой-нибудь иной фантастический предмет, благодаря которому уже в его родном царстве-государстве царица, ее служанка или еще кто-то рожает сына. Занимательно, что в других фольклорных произведениях, например в похоронных причитаниях, которыми покойника провожают на тот свет, его путь описывается так же и даже часто в тех же выражениях. Царство мертвых тоже лежит за лесами — за горами, за реками и озерами. Выходит, что новорожденный приходит оттуда, куда провожают умершего: из потустороннего мира, населенного душами умерших предков и еще не родившихся детей.
Возьми ключи золотые — открой роды костяные рабе Божьей Марии
Всем этим обусловлено множество запретов и предписаний беременной, связанных с путем и хождением вообще. Их необычайно много: беременной нельзя проходить, переступать, перелезать, перешагивать, пролезать... Существуют и более «детализированные» запреты и их объяснения. Так, тяжелая (беременная) женщина не должна переступать лежащую на земле веревку или проходить под натянутой бечевой (например, для сушки белья), прясть и шить во время беременности. Все ограничения такого рода связаны с веревкой или ниткой, которая, в свою очередь, воспринимается как образ пуповины, поэтому перечисленные действия грозят тем, что пуповина может запутаться, обвиться вокруг шеи ребенка, придушить его.
В народном восприятии родов «воротами», через которые из иного мира в мир людей приходит новый человек, выступает материнская утроба, причем чем шире эти «ворота» открыты, тем легче пройдут роды. Поэтому многие действия, имеющие целью облегчение родов, направлены на символическое открытие этих ворот — утробы. Чтобы они открылись пошире и поскорее, считалось необходимым открыть все, что может хоть отдаленно напоминать настоящие ворота. Как только начинались родовые схватки, в доме открывали все, что было закрыто: двери, окна, печную трубу, сундуки, шкафы и проч. Операция открывания по сходству соотносилась и с другими действиями: развязыванием, сниманием, расстегиванием, расплетанием. Поэтому роженица и все ее домочадцы должны были снять с себя все украшения, расстегнуть все пуговицы, развязать все завязки, отпереть все замки, а также расплести косы. В особенности это касалось самих рожениц, которые непременно рожали с распущенными волосами, в то время как в повседневной жизни непокрытая голова и незаплетенные волосы у женщины считались признаком демонизма или половой распущенности.
В случаях особо тяжелых родов глава семьи отправлялся к священнику и просил его открыть Царские врата — центральные ворота в алтарной преграде, отделяющей в церкви алтарь от остальной части храма. Обычно эти врата закрыты, и только в некоторые моменты богослужения их открывают, что символизирует открытые райские врата, то есть дарованное человеку Христом искупление грехов и возможность обрести «живот вечный». Естественно, многие сельские священники противились «неканоническому» использованию Царских врат, и в церковной прессе XIX в. велась оживленная дискуссия о том, следует ли идти на поводу у крестьян и позволять неправильное использование храма при родовспоможении или все-таки блюсти чистоту веры и не потакать народным суевериям. Дискуссия эта ничем определенным не кончилась, и деревенские священники поступали по собственному усмотрению, как правило, соглашаясь выполнить просьбу пусть «неправильно», но все же прибегающих к Божьей помощи односельчан.
Тот же смысл, что и упомянутые выше действия, имели и родильные заговоры — магические тексты, призванные облегчить роды. В них также упоминается отпирание, открывание различных дверей и ворот (родовых, мясных, костяных, жильных), которое проделывает какой-либо «авторитетный» персонаж, обладающий волшебной силой: Богородица Дева по Сионской горе ходила, золотые ключи носила, землю отмыкала. Ключи сгубила. Золотые ключи, вернитеся, найдитеся у (далее называется имя роженицы), родовые ворота, отопритеся... Чаще всего это Богородица, а также матушка Соломония, или Саломея, — легендарная повитуха, принимавшая роды у Марии и, соответственно, повивавшая Христа, — или женщины-святые. На фото выше - фрагмент иконы Рождество Христово (XV в.).

Легендарная «матушка Соломония», принимавшая роды у Богородицы и повивавшая Христа, считалась покровительницей всех рожениц.
Когда начинаются схватки, повитуха начинает читать заговор: Матушка Соломония, возьми ключи золотые, открой роды костяные рабе Божьей Марье. При этом роженицу часто кропят, умывают или поят водой, принесенной из ручья или реки. Важно, чтобы вода была проточной, тогда ребенок так же легко выкатывается, как вода скатывается, стекает с тела или как она течет по своему руслу. Поэтому в родильных заговорах столь же часто содержится обращение к воде: Вода-водица, вода-благодарица! Как течешь, омываешь красны бережочки, желтые песочки, пенья и коренья, белы каменья, так омой рабу Божью (называется имя роженицы)...
Нередко роды прямо изображаются как отправление в путь, выезд из ворот: женщина в момент схваток должна ходить вокруг стола или выходить за порог (желательно за три порога). При этом часто говорится: «Запрягайте, запрягайте! — Запрягли, запрягли! — Открывайте, открывайте! — Открыли, открыли! — Поезжайте, поезжайте! — Поехали, поехали! Едем, едем!» Этот текст хотя и изображает диалог, но произносится одним человеком — повитухой или самой роженицей, если она рожает одна. Вообще, и беременность, и роды старались скрывать от посторонних, а насколько это возможно, и от домочадцев. Естественно, последние не могли не знать о последних месяцах вынашивания, но о самих родах нередко узнавали уже после их окончания, и не только потому, что в большой крестьянской семье, занятой хозяйством, некому было сидеть с женщиной и ждать, пока она начнет рожать (да и сама она не ждала, а работала). Дело тут еще и в том, что, по убеждению наших предков, чем больше народу знает о предстоящих и протекающих родах, тем труднее они будут проходить. Рожать старались тайно. Для этого в начале схваток женщина покидала жилое помещение и уходила в баню, хлев, гумно и т. п. 
Терпите оба!
Из всеобщего «заговора молчания» исключался только муж, которому в родинных обрядах отводилась особая роль. В представлениях множества народов роды — процесс, в котором участвует не два, а три человека, и отец появляющегося на свет ребенка помогал своей супруге в ее труде. 

Самое главное, что он мог сделать, — взять на себя часть или все родовые муки жены. Для этого во время схваток он корчился, кричал, изображая такие же схватки. Считалось, что чем лучше он изображает боль, тем легче ее переносить роженице. Иногда мужчине даже причинялась настоящая боль, для чего жена или повитуха била, щипала его, дергала за волосы и проч. Муж мог помочь жене и иным способом: изображая не боль, а сам процесс рождения, в котором он как бы участвовал наравне с женой. У поляков, например, для этого супруга во время схваток садилась к мужу на колени, у чехов муж должен был поднять ее и держать на руках как можно дольше или встать рядом с нею, так чтобы она — тоже стоя — на него опиралась. Тем самым два тела как бы сливались в одно, образовывали единый организм, который производит на свет потомство. Через такое прикосновение боль также «передавалась» от женщины к мужчине. В Словакии повитуха в начале родов говорила супругам: «Терпите оба!», — что также имело целью передачу части боли от жены к мужу.
И только когда ребенок появлялся на свет, когда повитуха омывала его, заворачивала в пеленку (а чаще в отцовскую рубаху), когда она «расправляла» ему голову, руки, ноги, придавая им «правильную» форму, — только тогда оповещали родственников, что пришел наконец новый член семьи и сама мать завершила трудный переход и вернулась к прежней повседневной жизни.
Борис Фрост, специалист по славянскому фольклору, к.филол.н.
9 МЕСЯЦЕВ - №6 - ИЮНЬ 2001